Руководитель компании SpaceX, Илон Маск, не только признает, но и акцентирует на генетической связи между Starship и ракетой H-1 (также известной как N-One). 

Он назвал главное помещение на своем заводе в Калифорнии «холлом Королева», что является явным признанием этой связи. Каждый раз, когда говорится о Starship, Маск отмечает этот символ советской космонавтики, подчеркивая величие проекта H-1 и его важность в истории космических исследований.

Как Илон Маск использует забытые разработки СССР — коротко, но подробно

Тайна вокруг космических начинаний Советского Союза настолько густа, что и по сегодняшний день нет однозначного ответа на вопрос о происхождении сокращения Н-1: «Наука-1» или «Носитель-1». Однако история хранит в себе ключевое событие: задолго до начала эпохи космоса, Сергей Павлович Королев мечтал о полетах между планетами. Вскоре после запуска первого искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года, Особое Конструкторское Бюро № 1 приступило к разработке ракет сверхтяжелого класса для пилотируемых миссий к Луне, Марсу и Венере.

Идея заключалась в том, чтобы вывести модули на орбиту Земли, соединить их там, создав межпланетный корабль и отправить его в путешествие по Солнечной системе. Основная цель «Союза» — объединение кораблей.

Для достижения других планет необходима была ракета, способная вывести на орбиту не менее сотни тонн груза. Королев установил три основных требования для двигателей: должна быть тяга не менее 150 тонн-сил, замкнутый тип для повышения эффективности и предпочтение топливу «керосин-кислород» вместо гептила. Эти требования были реализованы в Конструкторском Бюро Кузнецова, где были созданы двигатели НК-15 и НК-33 для ракеты Н-1.

Главный конструктор страны Валентин Глушко не одобрил третье условие. Он предложил двигатели с большей тягой, работающие на гептиле. По его проекту для ракеты УР-500 (известной как «Протон») было достаточно шести таких двигателей, в то время как для ракеты Н-1 от Кузнецова требовалось 30 двигателей на первой ступени из пяти общих.

Дискуссии о количестве двигателей на ракете до сих пор не утихают: одни придерживаются мнения, что предпочтительнее иметь меньшее количество, но более мощных двигателей, в то время как другие настаивают на большем числе. Однако исследователь истории космонавтики Павел Шубин в своей книге «Луна. Истории, люди, техники» приводит интересные данные. Он отмечает, что проведенные расчеты показали, что конфигурация с множеством двигателей, подобная той, что разрабатывалось в Конструкторском Бюро Кузнецова, обеспечивала надежность на уровне 94–95%, в то время как для УР-500, где предполагалось меньшее количество, но более мощных двигателей, надежность составляла всего 85%. Почему? Потому что при отказе нескольких двигателей в первом случае полет все равно сохранялся, тогда как во втором – отказ хотя бы одного двигателя мог привести к провалу.

Аналогичная логика применяется к проекту Starship, где на первой ступени, Super Heavy, установлено 33 метановых двигателя Raptor 2. Каждый из них обеспечивает тягу в 230 тонн-сил (по сравнению с 185 у предыдущей версии). На второй ступени, корабле Starship, предназначенном для высадки на Марсе, всего шесть двигателей. Совместно с тяжелым бустером эта система способна вывести на орбиту до 250 тонн при однократном использовании и до 100–150 тонн при перезапуске каждой ступени для последующих миссий.

Почему же для новой эпохи освоения космоса не выбрали ракету, которая уже доказала свою эффективность – носитель Saturn V, используемый для отправки астронавтов программы «Аполлон» на Луну? У Saturn V было пять керосин-кислородных двигателей F-1 с тягой в семьсот тонн каждый на первой ступени, и она могла вывести на орбиту до 140 тонн. Однако Starship в одноразовом варианте имеет вдвое большую грузоподъемность, что, как подчеркивает Маск, является значимым достижением.

Тем не менее, в советские времена у ракет с тридцатью двигателями возникала проблема: сложность управления ими. При отказе одного двигателя необходимо было незамедлительно отключать симметрично расположенный для сохранения стабильности. Представители старшего поколения из музеев НПО машиностроения и РКК «Энергия» объясняют, почему Маск принялся за это только сейчас, отмечая, что во времена Королева не было компьютеров.

Неудачи не должны толкать к отступлению

Неудивительно, что все четыре испытания прототипов Н-1 закончились неудачей. При разработке ракеты нового уровня такие ситуации считались нормой — это процесс систематического устранения ошибок и постепенного совершенствования. Отказал один компонент — его исправили, возникла проблема с другим — нашли решение, не сработал третий — искали альтернативный подход. Аналогичный подход применяется и в настоящее время с Starship.

Однако обидно, что работу над Н-1 прекратили. Не только ракета Королёва, но и другие межпланетные проекты были оставлены в прошлом. Американцы достигли Луны, «проиграв» в этой гонке, и высшему руководству больше не понадобились исследования Луны, Венеры и Марса. В то время не было частной космонавтики и компьютеров. Под «не нужно» правительство не поддерживало развитие космических проектов. В отличие от прошлого, у NASA теперь есть свой Space Launch System, но Илон Маск продолжает работать над Starship, не обращая внимания на мнения критиков. Он ориентирован правильно — в мире, где деньги играют главную роль.